Капралу однажды зачтётся

[ferrkat]

Фэндом: Shingeki no Kyojin
Основные персонажи:
Армин Арлерт, Леви (Ривай) Аккерман
Пэйринг:
Ривай/Армин
Рейтинг:
PG-13
Жанры:
Слэш (яой), Ангст, Драма, POV, Hurt/comfort
Предупреждения:
Нецензурная лексика, Underage, UST
Размер:
Драббл, 3 страницы, 1 часть
Статус:
закончен
Описание:
Он цепляется за мои ремни, тянет на себя, судорожно хватает за рукава. Крыша у него однозначно едет. У меня хватит духа выгнать его. Я не делаю этого. Молча указываю взглядом на кровать. Пять, четыре, три.

- Раздевайся, ложись и заткнись, наконец.

Публикация на других ресурсах:
С указанием авторства.

Примечания автора:
Плачут те, у кого есть надежда.

Текст фанфика

Он смотрит мне в глаза. Испытывает терпение. Тёплый, как щенок. Наивный, точно младенец. И не подойдёшь к нему. Побоишься тронуть вазу эту, хрустальную. Сучонок, провоцирует. Глаза с ума сводят: детскостью этой своей, непорочностью. Выбить бы из него всю его веру. Откуда он такой маленький в этом мире? Во всех смыслах маленький. Хочу ли я его? Дело не в этом.

Мне не ясно, как он до сих пор остался жив. Хрупкий такой. Просит – сам не знает, чего. Суетливо теребит лямку поперёк живота. Приводы УПМ чуть подрагивают – выдают его с головой. Мне остаётся только слушать. Он хочет что-то сказать. Говорит – вечная обуза для всех. Глазами говорит, я читаю. С детьми нянчиться – не входит в мои обязанности, но каждый солдат на счету. От каждого может зависеть судьба человечества. Большой мозг черепушку белобрысую, видимо, давит. Слишком много сомнений. Грызут - и его и меня. Я делаю вид, что мне насрать на них. На них всех. Они не верят мне. Каждый ищет участия. Особенно он – Арлерт. Он требует от меня всем своим молящим видом. Невозможного требует. Сглатывает, лепечет херню какую-то. Будто забыл, где мы. Я знаю, что он сильный на самом деле. Слабость – самозащита.

Боль в груди не даёт ему покоя. В разведотряде нет места соплям. Как же так вышло, Арлерт, что не плачь ты столько – сдох бы уже? Я всё понимаю. Прекрасно понимаю. Давно не чувствую, но знаю, каково им там – в казармах. Жмутся друг к дружке, как котята. С ума сходят от вони созревающих тел. Гормоны забивают ноздри. Он хочет, чтобы что-то перебило его тоску, тревогу, чтобы кто-то сказал, что он нужен. Телесно сказал. Тычется мне в бок. Просит овладеть им. Дурацкая иллюзия участия. Думает, проникновение сбавит его ночные метания по постели. Благо, не ссытся ещё по ночам. Рыдает только во сне.

Я отдаю себе отчёт: так много смертей плохо влияют на рядовых в столь юном возрасте. Нет во мне отклика. Я забыл, что это. Когда выстригаю нашивки с формы мёртвых: даже пульс не учащается, дыхание не сбивается. Я не пожалею тебя, Арлерт. Жалеть себя будешь сам. Рыдать, снова. Чёрные зрачки неестественно расширились, скрывая эту, слишком светлую для нашего мира, радужку. Хватает меня за руку, просит, говорит: «Я знаю, вы меня поймёте. Я вижу по вашим глазам. Позвольте остаться, капрал! Всего на одну ночь! Я не могу спать один!».

Орёт на меня что ли? Требует.

- Ты уже оставался со мной, всю подушку слезами залил, пока спал, - отвечаю, мысленно считая от десяти до одного.

- Я не буду, капрал! Я не буду рыдать! У меня нет сил спать одному! – перешёл на визг.

Захлопываю дверь, задвигаю щеколду. Восемь, семь, шесть.

- Успокойся, Арлерт, и перестань, мать твою, орать.

Он цепляется за мои ремни, тянет на себя, судорожно хватает за рукава. Крыша у него однозначно едет. У меня хватит духа выгнать его. Я не делаю этого. Молча указываю взглядом на кровать. Пять, четыре, три.

- Раздевайся, ложись и заткнись, наконец.

Два, один. Спокойствие.

Он судорожно сглатывает, раздевается, весь такой ничтожно беленький, мягенький. Фу, блять. Скулы свело от…. Презрения что ли? С дрожью расстёгивает куртку, затем рубашку, пальцы его плохо слушаются. Я спиной прислоняюсь к двери, смотрю на него исподлобья. Он следит за мной, хочет прочитать, что я думаю, что чувствую. Ничего. Арлерт, я ничего не чувствую. Ты завтра можешь сдохнуть. Я тоже не застрахован. Просто, завтра не существует. А чувства без «завтра» – недееспособны. Боится меня, старается аккуратно сложить вещички в стопочку, курточку на стульчик повесить. Тц. Задел вазу, грохнула. Ладно, хер с ней. Не разбилась. Он вздрагивает, отпрыгивает в сторону, как нашкодивший кот. Снова ловит мой взгляд. Развязывает пояса, пытаясь ещё другой рукой вазу на место поставить.

Следы ремней отпечатались, будто тёмная верёвка по ногам. Вижу несколько свежих шрамов. Мелкие ссадины, синяки. Я осматриваю его, как патологоанатом. На будущее. Блять, не могу отделаться от мысли, что он уже мёртвый. Все мы заранее мертвы. Под ночь у меня тоже нервы сдают. Наедине с сотнями призраков живых не различаешь.

Он, крадучись, ныряет под одеяло, только задница, обтянутая трусами, мелькнула и скрылась. Я расслабляю жабо, стягиваю куртку. Я не в силах сдержать вздох. Вздох сожаления. Опять эта слезливая тряпка будет жаться ко мне всю ночь, просить то, чего у меня нет.

Вынырнула взлохмаченная голова, смотрит на меня, губы чуть подрагивают. Всё ещё боится, что я передумаю и вытолкаю в коридор. Отводит взгляд, пока я избавляюсь от лишней одежды. Небрежно валюсь в постель спиной к этому недоразумению. Закрываю глаза. Шуршание. Подкрадывается ко мне ближе. Ночь начинается. Может, всё-таки выгнать его? Схватить за шкирдон и пусть смиряется с одиночеством. Он сворачивается там в клубок, вжимаясь лицом в мои позвонки. Медленно, всё очень медленно, боится, что я оттолкну. Не отталкиваю. Хер с тобой, Арлерт. Может, мне это зачтётся? Потом? Там?

Шевеление продолжается. Блондинка не успокаивается на этом. Несмелая, дрожащая ручонка ложится мне на плечо, расслабляется, набирает уверенности, пальцы сжимаются где-то у ключицы. Он сопит мне в спину. Опять дёргается, мышиная возня не прекращается, бесит до зубного зуда.

Резко оборачиваюсь к нему, скидывая бледную, в темноте кажущуюся мертвой, ручонку.

- Арлерт, спи, - встречаюсь с его глазами, распахнутыми в наивном доверии. Его живот уже плотно прижат к моей груди.

Я сцепляю пальцы на его подбородке, до боли, до белых пятен на коже.

- К-капрал, - тихо шепчет он.
- Я не буду тебя трахать, Арлерт. Хватит меня трогать, я всё-таки мужик.

Он игнорирует меня, пальцами зарывается мне в волосы. Смотрит так по-щенячьи. Тц. Противно. Заехать бы сапогом по морде. Я смеряю его взглядом.

- Капрал Ривай, я…
- Ты что?

Он сглатывает, проводит языком по пересохшим губам и молча спускает руку к моему животу. Я перехватываю его запястье, сжимаю до хруста в костях, другой рукой хватаю его за волосы, отводя эту пустую башку назад:

- Арлерт, повторяю, - цежу ему в губы жёстким шёпотом, - я – мужик. Большой, взрослый, половозрелый мужик. Тебе не понравится. А мне лишние слёзы тут нахер не всрались. Мне тоже не понравится, потому что ты, блять, маленький. Спи, сказал.

Я отпускаю его, но не отталкиваю, когда он прижимается к груди. Мелкий, тёплый, пушистый. Щенок, как есть щенок. Трётся чёлкой о моё горло, ногу забросил мне на бок. Приклеился, точно пиявка.

Сопение становится всё более мерным. Засыпает. У меня бессонница. Ещё мне нестерпимо жарко от этой ноши, прилипшей к груди. Блондинка и сам потеет. Все волосы слиплись на лбу. Жарко, но Арлерт не отпускает, не ослабляет хватку даже во сне.

Я медленно провожу пальцами по его подбородку, губам, зарываюсь в потные волосы, всматриваюсь в эту спящую рожицу. Хочу ли я его? Может быть. Кладу руку ему на бедро, чувствую воспалённую от жара плоть. Мягкая, я не помню такой мягкой кожи. Нежная. Явственное ощущение контраста с моей шершавой ладонью. Почему-то целую его в висок, тёмные ресницы Арлерта подрагивают. Он начинает что-то видеть там, за пределами моей досягаемости. Крупные капли уже собрались в уголках глаз. Ты не держишь обещаний, рядовой. Но сейчас ты видишь мир за стеной, о котором трепешь друзьям. Я слышал, я знаю, что ты пытаешься представить море, бескрайние луга, неведомых животных и горы. И тебе это удаётся. Ты плачешь. Так горько плачешь. Ты счастливчик, Арлерт. Плачут те, у кого есть надежда.

Всхлипы забиваются мне в уши. Нет, это невыносимо уже.

Он сам разжимает ладони и опрокидывается на спину, одеяло перекрутилось, обнажая его маленькое тело. Живот оголился. Самую беззащитную часть выставляет напоказ. Мы её бережём даже во сне. Я точно знаю. А ты доверяешь мне, да, Арлерт?

Слёзы катятся по влажному от пота лицу. Руки он раскинул широко, я не мешаю ему. Лишь вглядываюсь в то, как и без того нежные черты его лица разглаживаются. Слишком нежные. Я склоняюсь над ним: мне становится ясно - он улыбается. Плачет и улыбается. Слёзы…. Счастья что ли? Арлерт, мы в аду, а ты плачешь от счастья?

Я резко переворачиваюсь на другой бок и смыкаю глаза. Эта невинная доверчивость выводит меня из себя. Мой живот всегда надёжно защищён. Инстинкт. Я не реву от счастья по ночам. Сука, и ты просишь трахнуть тебя? Снова коленка легла мне на бок, опять прилепился. Спи, Арлерт. А мне, видимо, реально – зачтётся.